Читать интересную книгу Владимир Ост. Роман - Сергей Нагаев

Паренек, между тем, задвинул выкидное лезвие в ручку ножа, спрятал холодное оружие обратно в карман и, посмеиваясь, стал отступать.

Держась за рану, Осташов отметил про себя, что непосредственно от удара ножом он ничуть не обессилел, что он не чувствует особой боли и что нет никакой нужды с криками и стонами валиться наземь, как это делают при аналогичных обстоятельствах герои кинофильмов. Более того, Владимир ощущал полную уверенность в том, что он в состоянии догнать эту улыбчивую тварь и забить голыми руками до смерти. А его, Осташова, собственная смерть сейчас никак невозможна. Без всяких подкрепляющих причин и доказательств – просто не-воз-мож-на! Владимир почувствовал уверенность в том, что ситуация для него совершенно неопасна. Ну пырнули финкой в живот – надо в больницу, чего тут такого страшного? Осташов вдруг вспомнил свое то ли сновидение, то ли видение со скачущим скифом и летящей ему в спину стрелой, и решил почему-то, что тогда, во время этой фантазии у него даже было больше оснований для беспокойства за свою жизнь, чем при данных обстоятельствах.

Владимир переводил взгляд то на свою окровавленную руку, то на медленно расползавшееся красно-бурое пятно на рубахе, и все еще не до конца верил в случившееся. Когда он наконец поднял взгляд, вопрошавший мир о смысле происходящего, то увидел, как замухрышка достиг поворота и скрылся из виду за кустом с желтой осенней листвой.

Глава 17. Без фигур

Василий Наводничий постучал по закрашенному белой краской стеклу, в котором было прорезано круглое окошко.

В ответ – тишина.

Василий посмотрел на надпись «Справки», бровью покрывавшую окошечко, и громко сказал:

– Алле, мне нужна справка.

– Сейчас-сейчас, – донесся откуда-то из-за стекла старушечий голос. – Чайку не отойдешь попить, все идут и идут.

За окошком показалась пожилая женщина в белом халате.

– Добрый день, мне нужно попасть к Осташову. Имя – Владимир. Он вчера, вроде, к вам в больницу поступил.

Старушка села за стол, стоявший по ту сторону стекла, и надела очки.

– Сейчас посмотрю… Все торопливые такие. Это вам надо сейчас выйти на улицу, потом так вот направо, налево, пройдете так вот корпус, и потом там будет арка такая на проход. И вниз. Пожалуйста.

Последние слова женщина сказала, уже удаляясь за внутреннюю дверь, из-за которой только что и появилась.

Застегнув «молнию» на своей коричневой кожаной куртке, Наводничий вышел из корпуса приемного отделения и уверенной походкой направился по территории больницы, по аллее. Достигнув нужной, как ему казалось, арочной двери, он вошел в нее и стал спускаться по лестнице.

– С каких это пор больничные палаты в подвалах стали размещать? – сказал он вслух. – Дожили. Какой-то песец – пушистый зверь в стране творится.

Подвальный коридор, по которому шел Василий, был мрачен, а закончился и вовсе обитой жестью дверью с табличкой «Морг».

Наводничий в недоумении огляделся.

– Навестил, называется, товарища, – помрачнев и оглянувшись, тихо сказал он в пустоту коридора.

Василий взялся за ручку двери, дернул пару раз, дверь была заперта. Он постучал в нее кулаком – тишина.

– А фоторепортаж из морга я еще никогда не делал… – сказал Наводничий и, сложив ладони пиалой вокруг рта и приложив это приспособление кумулятивного действия к тонкой щели между дверью и косяком, крикнул:

– Эй, в морге, есть кто живой?

Никто не отозвался.

– «Вот так направо, вот так налево и вот так вниз», – голосом старушки из справочного окошка сказал Василий и с чувством добавил: – Старая дура, хоть бы предупредила, что Володька уже… – Наводничий помрачнел. – Черт, жаль.

* * *

Григорий Хлобыстин курил у входа в офис фирмы «Граунд+», когда с тем же намерением покурить из двери вышли Ия и Анна.

– Девчонки, вы, как всегда, вовремя.

– А что такое? – спросила Ия.

– Не видишь, что ли, скоро дождь начнется. Как пойдет – и до вечера, и опять придется в конуре смолить.

– Да, блин, не май уже месяц, – сказала Ия и посмотрела по сторонам на рядом стоящие осины, с которых порыв ветра сорвал стаю засохших листьев. Листья заскакали по асфальту, как воробьи.

– Какой сентябрь прохладный выдался, – сказала Русанова.

– Ничего, со дня на день бабье лето должно начаться, – сказал Хлобыстин.

– Ты прям с такой уверенностью заявляешь, как будто бабье лето по расписанию бывает, – сказала Ия.

– В конце сентября полагается, – ответил Григорий.

– Интересно, какой октябрь будет? – сказала Анна своим обычным тихим голосом, словно говорила сама себе, и, посмотрев на Хлобыстина, спросила:

– Что-то друга твоего Володи уже второй день не видно, заболел, что ли?

– Осташов-то? Ну в принципе да, – ответил Григорий. – Его зарезали.

Анна побледнела и промолчала, а Ия раскудахталась:

– Да ты что?! Ничего себе! А что случилось? Вляпался во что-то с какой-нибудь квартирой? И чего, насмерть?

– Ну то есть его не совсем того, он в больницу загремел. Я в точности сам ни хрена не знаю, – сказал Хлобыстин. – Только полчаса назад только вот это и узнал, что вам сказал. Домой ему просто так позвонил спросить, как дела, а там мать расстроенная, она мне и сказала, что он типа где-то на нож нарвался. А чего к чему, она, похоже, сама не в курсе.

– С ним серьезное что-то? – спросила Ия. – Куда его ранили?

– Я ее спросил, а она ничего толком не говорит. Сказала, бог, типа, даст, все будет в порядке.

– Да… – сказала Ия. – Ну и дела…

– В порядочных фирмах вообще-то принято кого-то от коллектива посылать проведать сотрудника, если он попал в больницу, – сказала Русанова.

– Я тоже как раз подумала, – подхватила Ия. – Ты хоть догадался узнать у матери, где он лежит?

– Ой, бубеныть, ну без вашей подсказки куда нам дуракам до чего-то догадаться? – огрызнулся Григорий. – Ясный пень, спросил. Городская больница номер… номер… Короче, у меня там на бумажке записано, сейчас докурим – скажу. Я завтра к нему схожу, сегодня не могу – у меня смена.

– Бедный Володечка, я прямо сегодня съезжу к нему, – сказала Ия. – От коллектива. Ты как, Аньчик, со мной поедешь, или, ты говорила, у тебя дел полно?

– Да, намечались пара просмотров, но что-то я хозяев квартир никак не могу вызвонить. В принципе можно съездить, – Анна опустила глаза. – Твоя-то четырехкомнатная на Курской как? Тоже срывается?

– Ой, блин, я склеротичная! – Ия шлепнула себя ладонью по лбу. – Точно! Мне же сегодня покупателей туда вести надо. Хоть бы им понравилась хата, нехилый бы навар срубился. Блин, не получится в больницу. А вечером попозже в палату наверно не пустят?

– Смотря, в каком он там состоянии, – сказал Хлобыстин. – Если в тяжелом, могут и днем не пустить – если ты ему не родственник, а так, неизвестно кто, от коллектива.

– Очень смешно, – сказала Ия.

– А я и не шутил… – ответил Григорий. – Короче. Хватит вам тут напрягаться – все у Вовца будет ништяк. Я завтра сгоняю в больничку и вам расскажу, как там и че.

* * *

– Басни дедушки Крылова, – зло сказал коротко постриженный мужчина лет сорока пяти с одутловатым лицом и пронизывающим взглядом. Мужчина был в коричневом костюме, серой сорочке и темно-синем галстуке. Он сидел на стуле и в упор смотрел на Осташова, лежащего на больничной кровати.

– Вы впервые видели молодого человека, который ни с того ни с сего ударил вас ножом. Вот все, что вы мне рассказали уже в третий раз, и теперь, наверно, хотите, чтобы я с этой лапшой на ушах ушел отсюда… («Действительно, шел бы ты отсюда», – подумал в этот момент Владимир.) Я не со вчера работаю в органах, Владимир Святославович! Поэтому не говорите мне, что это все случайность.

Оперуполномоченный откинулся на спинку стула и после паузы продолжил примирительным тоном:

– Я хочу открыть вам один секрет: случайностей в нашей жизни, ну, практически не бывает. Если с вами вдруг, я подчеркиваю, вдруг, или, как вы выражаетесь, случайно стряслась какая-то беда – значит, была причина, которую создали вы сами. Понимаете? Это значит, вам не нужно было находиться в том месте, где эта случайность случилась, и вы не должны были общаться с людьми, с которыми перед этим общались, а должны были находиться в каком-то другом месте и совсем с другими людьми… Понимаете?.. Жизнь устроена просто.

Опер вздохнул и уставился в окно, на увядающие кроны деревьев. Владимир задумался: «А может, это правда не случайность? Нет, не может быть. Кому понадобилась моя кровь? По квартирам у меня все всегда чисто было, ни от кого никаких претензий… Может, меня Букер заказал? Узнал, что я к его жене таскаюсь, и заказал. Нет, это бред. На хрен он тогда приперся к себе домой как раз перед этим. Нет, если бы он меня заказал, он бы в тот момент специально торчал бы где-нибудь в другом конце Москвы, причем, чтобы там была куча свидетелей. Нет, Букер про нас с Галкой ничего не знал. И наверно, до сих не знает».